В нашей благословенной стране сейчас практически одновременно произошли два события, прямо противоположные по направленности и декларируемым целям — принятие Стамбульской конвенции и рассмотрение Комиссией Сейма по образованию, культуре и науке поправок к Закону об образовании, которые предусматривают, что директорам школ разрешено обыскивать вещи учеников из соображений безопасности. Конечно, официоз будет утверждать, что никакого противоречия в целях этих документов нет, все они принимаются для нашего блага и безопасности, но давайте включим элементарное критическое мышление.

Смысл конвенции — оградить детей (мы сейчас о них, по женщинам там отдельный разговор) от какого-либо насилия со стороны родителей. Вообще любого. Вон,
г-н Щербатых возмущается насчет «бить ремнем». Это у нас и так запрещено, без всяких конвенций, бывший парламентарий просто не знает законов, обычное дело… Насилие в трактовке «стамбульской инклюзивности» — это со стороны родителя дернуть за руку, взять за шиворот и увести из публичного места, если пятилетнее чадо решило поизображать там «невменяшку». Снимет какой-нибудь гендерный активист это на телефон — под суд пойдете. А еще есть понятие «эмоционального насилия», которое вообще можно трактовать практически безразмерно. Сказали деточке «сначала уроки, потом компьютер»? Это эмоциональный шантаж, вы причиняете ему психологическую травму, только уговоры ласковым словом. Скажете — бред? Ну, да, большинство не читают то, что мелким шрифтом на обороте договоров, и не задумываются о том, почему мелким и почему — на обороте…
И вот на фоне всего этого инклюзивного благолепия — предоставление директорам школ прав служащих пенитенциарных учреждений. По инициативе аж самого президента государства. Причины вполне понятны, уровень наркомании и школьного и околошкольного насилия стал в некоторых школах явно зашкаливать. Причем в школах, видимо, и т. н. «элитарных», иначе бы наша элитка и пальцем не пошевелила. До стрельбы по всему, что движется (как в «более развитых» странах), слава богу, еще не дошло, но проблема имеет место быть, и с ней надо что-то делать.
Вот и предложили дать право директорам проверять вещи учеников. Кстати, в процессе обсуждения употребляются такие термины, как «осматривать», «досматривать» и даже «обыскивать», хотя юридически это очень разные понятия. Осмотр — это когда полицейский вежливо просит открыть багажник авто или поднять там коврик, но ничего сам руками не трогает. А вот когда кому-то командуют «Руки на капот!» и обшаривают одежду — это совсем другое…
В новые директорские полномочия какой вариант входит? И что подразумевается под словом «вещи», это только школьная сумка и какая-нибудь ручная кладь? Но ведь оружие можно спрятать и под одеждой, а маленький пакетик и вовсе, извините, в трусах. Без полного обыска вся эта процедура превращается в пустую формальность. И тут возникает масса вопросов, связанных именно что с правами ребенка. Реальными, а не придуманными в Стамбуле. Что считать основанием для такого осмотра-обыска, кто-то что-то директору на ушко шепнул? Как быть, если юный злоумышленник активно сопротивляется, применять силу? То есть так получается, что родителям применять силу (то самое «насилие») к своему ребенку нельзя, а чужим дядям и тетям можно?
А еще Рудольф Калванс, президент Ассоциации лидеров образования Латвии, призвал депутатов доверять руководителям учебных заведений и делегировать им право проверять вещи учащихся, но чтобы эти действия не были эквивалентны полицейским проверкам. Если директору придется писать акты проверок и фотографировать каждую проверку, то у директора не останется времени на другие рабочие обязанности. Видимо, достаточно просто завести «подозреваемого» в кабинет и обшарить без свидетелей и видеозаписи? Шедевральный уровень правосознания у г-на «президента лидеров».
Вот знаете, при всем моем консервативном отношении к воспитанию и признании приоритета прав учителя, мне бы совсем не хотелось, чтобы подобные процедуры с невнятным правовым статусом осуществлялись в отношении моих близких. А чтобы у директора школы было время на его рабочие обязанности, не надо нагружать его чужеродными функциями. Наркодилерами и хулиганами (даже очень юными) всё же должны заниматься полицейские. У них имеются и полномочия, и опыт, и регламенты действий.