В предыдущих номерах «Панорамы Резекне» мы писали о Резекненском обществе художников, в которое входили Франциск Варславанс,
Арвид Эгле, Виталий Калванс и другие художники, жившие и творившие в Резекне в 20-30-х годах XX века. Именно благодаря им в Резекне
и в Латгалии в целом появился мощный центр профессиональной и качественно новой живописи. Но всего этого могло бы и не быть… без профессора Вильгельма Пурвитиса.

Искусствовед Петерис Зейле пишет, что Вильгельм Пурвитис считается одним из самых известных деятелей латышской культуры – в основном из-за своего художественного мастерства и большого вклада в развитие национальной живописи. Но мало кому известно, что жизнь В. Пурвитиса, его творчество были связаны с Резекне, он сыграл немалую роль в становлении профессиональной живописи нового времени в Латгалии. И хотя с тех пор прошло много времени, в Резекне все еще сохранились некоторые связанные с художником знаки. В старой части города, между улицей Лудзас и старым кладбищем есть улица, ведущая на узкий пригорок, названная в честь Вильгельма Пурвитиса. Именем художника эта улица была названа решением городского совета народных депутатов 27 июля 1990 года, некогда она носила названия улицы Олега Кошевого. Там же, в конце улицы Пурвитиса в лютеранском отделении старого кладбища покоятся отец и семья сестры художника.
Отец Вильгельма Пурвитиса был родом из Пиебалги и являлся бедным крестьянином Заубской волости. Мать Вильгельма — Анну он привез из Рауны. С 1885 года Юрис Пурвитис арендовал старую мельницу в Витебской губернии Дриссенского уезда. Там какое-то время жил и Вильгельм Пурвитис, там он окончил Дриссенскую школу, где продемонстрировал свои навыки рисования.
Во время Первой мировой войны Юрис Пурвитис поселился в Резекне. Будучи плотником, он построил себе дом. Дочь Кристине здесь создала семью – у них был свой небольшой дом и садовое хозяйство. Данные Государственного адресного календаря 1923 года свидетельствуют о том, что муж Кристине являлся членом правления Резекненского уезда. Эрнест Карклиньш являлся руководителем принадлежавшего самоуправлению показательного хозяйства в имении Выпинги.
Большая часть Резекне пострадала от бомбардировки советскими войсками в 1944 году. При обновлении города поменялась и конфигурация многих улиц, многие улочки даже и не показывались на новых уличных планах. Поэтому сведения о том, где жили Юрис Пурвитис и Кристине с семьёй, сохранились лишь приблизительные.
Больше всего данных о хозяйстве семьи Карклиньшей, известно, что оно находилось недалеко от Замковой горы, в речном загибе между улицами Дарзу и Краста. О том, где находился дом отца – Юриса Пурвитиса, известно немного. По словам одних, он находился «достаточно далеко от центра, где-то за старым кладбищем». Художник Арвид Эгле неоднократно отмечал, что «Вильгельм Пурвитис останавливался у своих родителей на окраине города». Что они вместе с сыном сестры живописца Янисом Карклиньшем, довольно долго шли, пока не пришли «на окраину города к дому в саду, в котором обосновался мастер».
Искусствовед Ирена Вилчука в Резекненском архиве нашла сведения о том, что вторая жена Юриса Пурвитиса Кристине умерла в Резекне на улице Антаколес, 7, скорее всего, это и был дом Пурвитисов, в который приходил Эгле. Сейчас улица Антаколес носит название Елгавас, которая находится параллельно улице Миера.
Во времена Советской власти Старое кладбище было закрыто, оно заросло травой и кустарником, могильные плиты и кресты покрылись полынью и крапивой. Один из старожилов города рассказывал искусствоведу И. Вилчуке о том, что сам принимал участие в похоронах отца художника. Вспоминал, что позже была установлен черный мраморный надгробный памятник. В 50-е годы прошлого века его погрузили в машину и увезли в неизвестном направлении. При участии школьной молодежи кладбище немного привели в порядок. В ожидании 120-летнего юбилея Вильгельма Пурвитиса, при содействии Организации латгальских художников на могиле Юриса Пурвитиса был установлен памятник, созданный Марой Калниней. А к основанию памятника семьи Карклишьшей была присоединена некогда отколовшаяся его часть. На открытие восстановленного места захоронения рода Пурвитисов 20 июня 1992 года собрались представители Резекненского общества, Академии художеств и другие лица.
И хотя Вильгельм Пурвитис не принимал участия ни в каких городских мероприятиях, он был достаточно редкой и колоритной личностью, чтобы его не заметить. Часто горожане провожали взглядом профессора, идущего с разными принадлежностями для живописи и нередко вместе со спутником. Им казалось странным, что художник отправляется на работу в воскресном костюме, белой рубашке и часто с галстуком. Скорее всего, им было трудно понять, что на пленэр он идет как в святилище. На некотором расстоянии его сопровождала стайка детей, которые затем окружали его во время работы.
Известный работник культуры Эдуард Козловский рассказывал бывшей сотруднице Латгальского культурно-исторического музея Силвии Рыбаковой, что часто, будучи ребенком, бегал смотреть, как профессор из Риги «делает картинки». Он всегда был сдержан, но иногда говорил, чтобы дети не бегали перед глазами, а наблюдали стоя за спиной. Иногда дети помогали художнику перенести с места на место вещи. Когда-то этих принадлежностей было достаточно много (защита от солнца, складной стул), их на окраину города помогали нести приемная дочь Пурвитиса Марианна или какой-нибудь молодой художник, приехавший из Риги, который отправлялся писать вместе с мастером.
Те, кто помнил профессора, рассказывали, что он был очень замкнутым, серьезным и даже угрюмым. Но на природе он становился расслабленным, природа была для него огромной лабораторией, находя нужное место, он не сразу принимался писать, а спокойно и не спеша изучал округу, пытаясь вжиться в нее и найти лучшую точку обзора и предметы, которые необходимо держать в центре внимания.
Горожане запомнили, что этого человека зовут профессором, и он был единственным, кто находился здесь такое продолжительное время. Но мало кто знал, с каким жизненным и профессиональным багажом он сюда приехал. Он блестяще окончил Петербургскую академию художеств, в 1897 году с триумфом, золотой медалью и поездкой в Рим защитил свою работу «Последние лучи», которую хвалили Куинджи, Рылов и другие. Наравне с такими художниками, как Нестеров, Бенуа, Серов, Рерих в 1898 году он получил Grand Prix на выставке в Лионе.
Во многих источниках и описаниях критиков Вильгельм Пурвитис однозначно признается основоположником и тонким создателем латышского национального пейзажа. Мастер, который понял природу как чуткую поэзию, основатель Академии художеств и ее ректор, директор Рижского городского музея искусства, он был награжден Наградой Отечества (1928, 1938) и другими почетными званиями. В своём жизнеописании, которое находится в Информационном центре Академии художеств, он пишет, что исколесил всю Европу вдоль и поперек, задерживаясь лишь в главных художественных центрах. Нужно отметить, что в Латвии одним из таких центров для Пурвитиса был Резекне, в котором на тот момент не было никакого центра, но которым он стал благодаря Вильгельму Пурвитису и подготовленным им воспитанникам.
В то время, когда профессор жил в Резекне, мало кто догадывался, что ему удалось создать своеобразный мост между своими заслугами на европейском уровне и тем, что он делал здесь, в небольшом латгальском городке.
Работая, профессор подмечал и жизнь народа и не был равнодушен к ней. «Сельские люди жалуются на многие неприятности. Центр практически не обращает на них внимания. Политические партии постоянно спорят, и борьба за власть оставляет удручающее впечатление. Исчезает авторитет государства. Сельчане видят антихозяйственный подход на многих предприятиях, и это уменьшает их авторитет. Голосу народа следует уделить больше внимания», — отмечает профессор. И хотя он был далек от политики, ему удалось точно описать плачевную ситуацию и неизбежные ошибки, когда у собственности нет настоящего хозяина.
Пурвитис хорошо знал Латгалию, он писал не только в Резекне, но и в Краславе, Даугавпилсе, и хотя он старался быть незаметным, легенды сами настигали его. Вот одно из реальных приключений профессора в Резекне. Прибыв в город, собрав все свои принадлежности для живописи, на следующий день художник отправился в сторону полей, освещенных солнцем. Люди, услышав о том, что он профессор, решили, что он много знает и может. По пути на пленэр к нему подошел мужчина с очень озабоченным видом и сказал, что его жена очень больна. Профессор сказал, что он не врач и ничем помочь не может, но человек был очень настойчив. Зайдя в дом, он увидел, что женщина сильно простужена, он дал мужчине денег и отправил за лекарством от простуды в аптеку. Через несколько дней к Пурвитису пришел муж болевшей женщины, с благодарностью за ее выздоровление. Он сказал, что отправится в Аглону и прочтет благодарственную молитву Деве Марии за то, что Вильгельм Пурвитис помог ему.
Говоря о профессоре в контексте Резекне, важно подчеркнуть его роль в становлении профессиональной живописи нового времени. Нужно отметить, что Пурвитис ничего не организовывал в городе, лишь приезжал и писал, он не оставил городу своих работ, никому их не продал. Арвид Эгле вспоминает, что однажды вместе с профессором писал один из понравившихся ему уголков города. К ним подошел интеллигентный господин и попросил продать ему эскиз. На что Пурвитис ответил: «Я не продаю свои эскизы, они нужны мне самому». В Резекне и в Латгалии в целом тогда не было никакой организации, которая была бы связана с живописью или любой другой отраслью изобразительного искусства. Даже латгальские керамики еще не осознали себя в качестве особого культурного феномена. Это произошло только во второй половине 30-х годов.
С другой стороны, пребывание профессора Вильгельма Пурвитиса было своего рода случайностью, которая только в дальнейшем указала на свою миссию, необходимую для Резекне и Латгалии. Но уже в далекие двадцатые годы Мастер стал сильным катализатором и первым решающим импульсом через своих учеников.
Вильгельм Пурвитис всегда следил за тенденциями европейской живописи – одно направление быстро сменяло другое – импрессионизм, кубизм, экспрессионизм, фовизм и другие. Он видел технические приемы новых направлений, использовал их и в своей живописи (импрессионизм больше всего). Но Пурвитис никогда не становился явным последователем и подражателей какого-либо из стилей. Именно это он воспитал и в своих учениках. Именно через Пурвитиса они постигли европейскую культуру живописи. Его воспитанники – Арвид Эгле, Виталий Калванс, Николай Брейкш под руководством Франциска Варславанса собрали вокруг себя других живописцев для создания сильной общины художников и осуществления мощного переворота в местной культурной жизни.
И все это не было бы возможно без Вильгельма Пурвитиса.