Трудно переоценить вклад этого человека в русскую, да и вообще, в литературу Латгалии. Блестящий знаток родного языка, талантливый и самобытный поэт, энергичный и дальновидный организатор литературного процесса! Речь, конечно же, о Фаине Петровне Осиной. Жизнерадостная и ироничная, она в начале августа отметила, по ее собственному определению, половинчатый юбилей. Да Бог с ними, с годами, Фаина Петровна из тех людей, чей сильный дух сам определяет возраст для своей земной телесной оболочки. Обдумывая ее литературный послужной список, который мог бы занять не один выпуск «Вестника», не оставляя места стихам, решил остановиться на главном — на том, что, благодаря ее трудам, во многом определяет современное состояние русской литературы Латгалии. Фаина Петровна — одна из основателей ежегодного поэтического сборника DZEJAS DIENAS, который, кстати сказать, в этом году выйдет аж в 33-й раз! Ну а редактировала она его с 1998 и по 2022 год — четверть века! Фаина Петровна впервые в Латгалии организовала и находила деньги на издание литературно-художественного альманаха (из разряда тех, которые называют толстыми журналами) «Провинциальный альманах HRONOS» (2002—2011), который освещал культурную жизнь нашего региона на протяжении целого десятилетия. В журнале печатались как латвийские авторы,так и зарубежные. Ничего подобного, увы, у нас сейчас нет. Хочется также отметить книгу русско-латгальских переводов «Лучи по зеркалам», созданную Фаиной Петровной совместно с Иваром Магазейнисом. И опять впервые! И опять ничего подобного, увы, никем сейчас не издается… Своих авторских книг у поэтессы также не мало. И в этом году готовится к выпуску новая, одинадцатая по счету, которая будет называться «Светотени». Не сомневаюсь, что мы о ней еще расскажем, а в этом номере, на оставшееся свободное место, отпущенное «Вестнику» редакцией, помещаем замечательные стихи, вышедшие из-под пера этой талантливой и мудрой женщины.

Александр Якимов

МНОГОГРАННИК ЖИЗНИ

1
Правда — не шар,
удивительный многогранник.
Ищет ее душа
на поле извечной брани.

Сражения — марево воль.
И боль усмиряет боль,
жжет — даже тень ее.
К солнцу рвусь, как растение.

2
Рождение — подарок Бога.
Боль обостряет жажду жить!
Напасти схлынут: чутко нас и строго
всевидящее Око сторожит.

3
Вечный порыв к сиянью,
к движенью — за шагом шаг.
Время, звездные расстоянья
знает только душа.

Стезя ее дорогая —
молитвенный Эверест,
в высь идти помогает
мой православный крест.

4
Что нам мять и трепать жизни лен,
вытрясая кострицу?
Новый день, глубиной удивлен,
тем доволен, что длится.

Полюблю первобытность свою,
что природе подвластна,
и райские птицы споют
гимн рассветов цветастых.

ДОРОГА

1
По гористому берегу, как в саду,
романтическая прогулка.
За рекой — лугового цветенья дух.
Эхо легкого шага — гулко.

Заповедная часть души — всё узнать
и почувствовать хочет сразу.
У дороги не кроткий нрав,
надо вжиться в любую фазу.

А в вышине мятежные небеса,
что готовят, тебе не скажут.
Уваженье к дороге почувствуй сам:
в чем находка и где — пропажа…

2
Милует Бог за что?
Средь словес и событий мутных
ищет душа чистый исток,
к нетварным стремясь маршрутам.
То есть, кто я, куда, зачем? —
Суть священная теорем…

ПОКАЯННЫЙ КАНОН

Молитвослов лежит у изголовья,
и время взоры к свету обратить.
Жизнь — предстоянье сна,
прогноз, пресловье
в интуитивном поиске пути.

И совпадет ли
с зашифрованным ответом
предпринятая проба бытия,
коль всё — не так:
врасплох приходит лето,

весна — гнусливо, а зима — таясь…
Меды весенние, напор рассады,
вслед — восковую девственность плодов
расценит осень. Медленную радость
ее красот — я так люблю! В ладу ходов

осознаешь, что спелость — в опаданье,
что тьму со светом глаз — ладонь роднит.
Как плод сорваться с ветки,
Боже, дай мне,
судьбы уходом не обременив…
ДНЕЙ РУНО
…И это — томление духа.
Екклесиаст
Облечься в плоть и кровь
надеждам не дано:
всё современное — старо,
всё совершенное — модально.
Душа бессмертная давно
нашептывает: идеально
только желание. С потоком
не ладит личный опыт.
Вот я на берегу мечтаний детских.
Вот я бегу по юным увлеченьям.
Вот спотыкаюсь о каменья
разочарований.
Успею, опоздаю ль — всё равно:
победы власть и сбои — дней руно.
ЗАМЕЩЕНИЕ

Среди многих утрат и бед
солнышко хороводит.
Человек поначалу идет к себе,
а потом от себя уходит.
И ничто не бывает ложью:
замещается свет земной
царствием Божьим…

ПО СКЛОНАМ ТИШИНЫ

Только вёсны помнят свежесть мира.
И по склонам тишины цветущей
ветер на руках проносит мимо
музыки — с печалью всемогущей.

Как ее характер ни уклончив,
ни капризны сбивчивые ритмы,
никто моей дороги не закончит,
не произнесет моей молитвы.

ТРИ ГЛАГОЛА

Не хочу, не смею, не умею, —
в трех глаголах дивно заблудилась.
За окном под ветром снег, как змеи,
путаясь в клубок, теряет силы.

А на металлический карниз
голуби садятся и буянят,
в окна смотрят: тянет яркий приз —
недоступные соцветия гераней.

Коготь цепкий чиркнет по стеклу —
бойкая железная царапка, —
эхо канет в сумрачном углу.
День мой, ускользая, зябко

жмется. Бредни наяву —
отпущу. Усталой ворожеей
я в поэзию без весел уплыву, —
захочу, посмею и сумею…

ОСЕННИЕ МЫСЛИ

Отпылала моя жара.
Явь ушедшего лета
снам иначе велит играть
линией тьмы и света.

Стану зябнуть, кутаясь в шаль,
чтить окна горизонты. Занят
взгляд. То, чего бесконечно жаль,
повелительно ускользает…

Окоём в золотом дыму
почему так печалит?
Слишком много душевных смут
каждый лучик зеркалит…

ПРЕДОСЕНЬЕ

Дождь серебрит мое окошко,
линялым ситцем — облака.
Как недоласканная кошка
пойду я прошлое искать.

По лужам — мелкие монеты,
вес растерявшие весны.
Блестящие игрушки света
не обрели иной цены.

Куда с дождями торопиться?
Глядит, одолевая даль,
сквозь слипшиеся дней страницы
та же щемящая печаль.

ОСЕННИЕ БЕРЕГА

Родное-чужое пространство —
явлений загадочных нить
осенним прибрежным убранством
торопится душу пленить.

Люблю я сквозное блужданье
без всякой нужды вдоль воды,
величие древних преданий
речных, облаков сонный дым,

листвы бормотанье бродяжье,
миражные сны наяву
и ветра веселую кражу
мгновений, что мимо плывут.

Всё схлынет: бессмертие дома,
его безмятежный покой
и сладость ленивой истомы…
А счастье любви — за рекой.

КРУГОВОРОТ ПУТИ

Ни глупостью не мерься, ни умом:
из грязи общей вспыхнет под окном

зеленый куст премудростью ветвей,
зальется нежной трелью соловей,

разбудит душу. Царственный мотив!
В сиянии — круговорот пути…

ЗОВ ВРЕМЕНИ

Чуть к судьбе своей привыкнешь —
торопясь, уходит жизнь.
Время — зовы, встречи, вскрики,
странствий вечных виражи.

Лес форштадтский. Осень гулит.
Желтый шорох. Дятла стук.
С летом споро разминулись
я и птицы. Близость стуж

раскрывается затишьем.
Всё смиренней счастья зов.
Стала я ненужной, лишней…
…Взгляд ласкает горизонт.

ЗОЛОТО ОСЕНИ

1
Из крылатого золота
начеканив монеты,
осень под ноги их кидает.
Жизнь расколота:
ветер крутит педали
в серебристые дали.
Топчу изумруды, сапфиры —
все драгоценности мира,
что сходят с веток.
Мир оголяется. Где мое лето?
Что у Господа просим мы,
вечные пленники времени? —
…Монетарное золото осени
недрам отдано на хранение…

2
На золоте осеннем знак пещер —
бессменная чернеющая вахта
сухих деревьев. Призраки ландшафта
любуются разнообразьем сфер.

О, эти клёши царственных ветвей
и синь по желтовато-красной кромке!
А в недрах искореженных обломков —
седая боль запутанных кровей.

Осевший в землю пень, а вдруг в тебе
под звуки сокрушительных крещендо
проснется сила, спрятанная в недрах,
и корень новый выбросит побег…

БЫТЬ

Буду опять жить,
мерить шагами путь:
будних дней виражи —
существованья суть.

Будет бродить вино,
ждать дорогих гостей.
Мутный осадок — дно
явится в простоте.

Вылей, вымой сосуд.
Будет — нов урожай —
время-серп навесу
хлеб наш насущный жать.

Слабости миг прости,
пусть и трагичен он.
Будут дары цвести
времени в унисон.