На прошлой неделе как-то обыденно прошла новость о том, что США и Британия обсуждают вопрос разрешения для Украины применять по территории России ракеты дальнего радиуса действия, переданные ей странами НАТО. Не всем понятны эти нюансы с периодически возникающими разрешениями. Например, во время Второй мировой войны США, когда передавали своим союзникам какое-то оружие, не оговаривали характер его применения: мол, туда стрелять можно, а вот сюда — нельзя. При этом президент России Владимир Путин выступил с предостережением, назвал подобные действия вступлением НАТО в войну (!) и предупредил о том, что будет задействована «Военная доктрина РФ», предполагающая применение ядерного оружия…

Дело в том, что пресловутое «разрешение» является условностью и не отражает настоящего положения вещей. С разрешением или без него Украина просто не может самостоятельно использовать полученные ракеты (а они, скорее всего, уже находятся на территории этой страны, просто очередную порцию оружия туда сначала завозят, а потом в СМИ начинается дискуссия на тему дадут-не дадут — такая вот военная хитрость). Так вот, применение таких ракет возможно ТОЛЬКО при использовании военных спутников США и НАТО. Центры управления этими спутниками, а также самолетами разведки и корректировки укомплектованы военными США и Британии, и никого другого они туда просто не пустят. Поэтому, да — удар высокоточными ракетами по территории РФ означал бы вступление НАТО в войну с ней. Со всеми вытекающими последствиями.
Но ведь Украина уже неоднократно обстреливала ракетами российские объекты. В том числе высокоточными, хотя и малого радиуса действия, и даже на территории России. Да, это так, но и здесь есть нюансы. Крым, Донбасс и прочие территории, сегодня контролируемые российскими войсками, формально юридически являются украинскими, и ее армия имеет право действовать на них по своему усмотрению (а союзники — помогать). Что же касается удара по тому же Белгороду, то он велся ракетами украинского (точнее — бывшего советского) производства, прошедшими современную модернизацию. Еще вроде бы были чешские ракеты, но они тоже не требуют спутникового наведения. А если где-то в какие-то моменты и были задействованы спутники, разведывательные самолеты и беспилотники США, то руководство России предпочитало этого как бы «не замечать».
Почему? Примерно потому же, почему руководство США и Британии, посовещавшись, решило «разрешения Украине» (фактически — приказа своим военным) на удары по российской территории не давать. Никто не хочет быть инициатором эскалации конфликта, а фактически — зачинщиком ядерной войны. Вот и топчутся противоборствующие стороны, как на тонком льду, друг против друга. И уйти нельзя, и рвануть вперед страшно, лед потрескивает, а под ним бездна…
По такому же тонкому льду движется и руководство России, если иметь в виду ее внутреннее состояние. Ввязавшись в будущий передел мира, Кремль, во-первых, откровенно переоценил свои силы и потенциальную поддержку тех, кого считал союзниками; а во-вторых, недооценил противника. Как локального, в лице Украины, так и всего коллективного Запада, на такую реакцию которого явно не рассчитывали. Поэтому поведение руководства России буквально с первых недель конфликта демонстрировало вполне откровенное желание «соскочить на приемлемых условиях». Такая позиция демонстрирует слабость (хотя продиктована в том числе и осторожностью) и вызывает у бывших «партнеров» естественное желание дожимать.
Наряду с этим отсутствие единства среди правящего слоя, огромные бизнес-интересы, которые война самым серьезным образом задевает, накапливаются противоречия не только между властью и бизнесом, но и между поведением верхушки бизнеса и народом, а в конечном итоге — между властью и народом. Бизнес, сросшийся на всех уровнях с чиновниками госуправления, не простит изоляции от вожделенного Запада, а простой народ, изрядно накрученный военной пропагандой, — любого варианта «похабного мира». Лидер, проигравший войну в глазах соотечественников, лидером быть перестает, даже если не разделит участи Саакашвили. Это даже не социология, это биология.
Вот и топчутся. А лед всё более угрожающе потрескивает. И самое скверное, что мы все тоже находимся на этом тонком льду привычной мирной жизни.